Известно, что искусство развивается за счет реакции на самое себя. Ответом строгости классицизма стал романтический стиль, пышность форм сменялась четкостью линий, симметрия — ломаным силуэтом. Те же законы можно применить и к миру моды. Переход от 60-х к 70-м — одно из самых ярких свидетельств и иллюстраций реакционного развития. Фактически, стиль 70-х явился советским вариантом эстетики хиппи, разумеется, со своими особенностями, порожденными и легкой промышленностью того времени, и настроением в стране, и даже в некотором роде государственной политикой.
Интересно и то, что мода затронула не только женщин, но и мужчин. Более того, в то время, подобно павлинам, мужчины могли, если хотели, выглядеть ярче своих спутниц. Предпочтение большому и яркому оказывалось во всем, начиная с широких галстуков «лопатой». В шкафах тех, кто склонен сохранять не только воспоминания, но и вещественные свидетельства прошлого, можно отыскать мужские рубаки фиолетового, красного, желтого цвета, с яркими узорами, цветами, а порой даже бабочками, отнюдь не как альтернативой галстуку, но как элемент декора ткани. От современных вариантов этого предмета мужского гардероба их отличает не только «окрас», но и «порода» — другие воротники — ниспадающие круглые углы, иное отношение к функциям. Мода 70-х — это часть протеста. Те самые джинсы, которые у детей тогдашних модников смутно связаны с понятиями «фарцовщик» и «стиляга», были более чем частью гардероба. Это был символ, часть мировоззрения. К тому же производство «на заказ», миниатюрные дома моды в небольших ателье, а то и просто у знакомых провоцировали отношение к одежде не столько как к составляющей внешнего статуса, сколько части внутреннего самоощущения.
У советской молодежи не было тех предпосылок, которые существовали у хиппи «забугорья», не было буржуазной строгости отцов. Её с лихвой заменяла социалистическая стройная система «школа-вуз-работа», «пионерия-комсомол-партия». Именно сдерживающие структуры порождают желание выделяться, и чем сильнее, устойчивей система, тем больше протеста растет внутри нее.
Итак, перейдем к деталям. Формализация молодежной одежды в школе, и сатирическое отношение к стилягам в вузах и на рабочем месте порождало тенденцию акцента именно на аксессуарах, неосновной части гардероба. Жилетка — мужская и женская, вязаная, полосатая или однотонная, яркая, с замысловатым узором — хит, хотя и пришедший с запада, но отлично ассимилировавшийся в советском пространстве. Этно-стиль сам по себе являлся частью общегосударственной культуры в целом. Даже обложки пластинок ВИА той эпох могут служить иллюстрацией — поля, цветы, женщины с романтически распущенными волосами… Да, народные мотивы, славянские узоры активно проникали в по-американски эклектичную стилистику хиппи. Из основных элементов гардероба популярностью пользовался сарафан, фолк-элементы прослеживались и в фасоне рукавов блузок, и в вышивке, окаймлявшей воротнички.
Несомненная прелесть той эпохи — в ее стилистической выдержанности. Эклектика выражалась в буйстве цветов и самом силуэте, но обычай разграничивать рабочую одежду и варианты для отдыха, еще был крепок в умах людей. Потому в мужском гардеробе яркая верхняя часть сочеталась с неформальными брюками, обычно из самого модного материала 70-х — вельвета, женские вариации на неформальную тему гармонировали с длинной юбкой (какой контраст с мини 60-х! ) или брюками, расклешенными от бедра. Кстати, «история в деталях» этого периода отличилась яркими носками. Особым шиком считался насыщенно-красный цвет. Естественно, верхняя одежда должна была, так или иначе, приоткрывать столь модную деталь гардероба!
Женская обувь являлась совершенной противоположностью предшествующему десятилетию — мужского типа туфли, окаймленный мощным рантом. Летний вариант — конечно не босиком, по примеру заокеанских товарищей, но босоножки в греческом стиле, со шнуровкой были, возможно, не меньшим новаторством. Впрочем, переход от классики свершался через столь неоднозначный элемент, как сапоги-чулки, узкие, высокие, обтягивающие. Известно, что основной цвет сапог — черный, оттого явление на улице дамы, доставшей красный или коричневый вариант, неизменно сопровождался восхищенно-завистливыми взглядами не обладающих подобным сокровищем.
Аксессуары подбирались в соответствии с общим тоном — в моде сумки с бахромой, а также принтами лиц западных звезд. На пике популярности был Демис Руссос, и греческий лик исполнителя романтичных баллад глядел не только с обложек пластинок, но и сумок прохожих.
Украшения также пропагандировали возвращение к корням, точнее, плодам природы. Среди молодежи популярны броши с веточками смородины, парочками вишневых ягод и иными элементами эстетики «back to nature». Они гармонируют с крупными пуговицами пальто и кофт и фасонами самой верхней одежды.
Яркие тона дополняются яркими запахами, шиком считается польская, рижская парфюмерия с загадочными названиями вроде «Быть может», «Диалог», «Тет-а-тет». И в чем-то это тоже часть вызова «Красной Москве"… Что скрывается за этим загранично интимным „Тет-а-тетом“?
Прически а-ля Мирей Матье скрываются под косынками, а в холодное время года провокационным треугольными шапочками, в стилистике Буратино.
И только к концу десятилетия мы отмечаем акценты на талию, каблуки, темные-очки стрекозы… Видоизменяясь, эпоха отжила свой недолгий, но яркий полосатый век.
Когда мы вспоминаем или читаем о романтике Советского союза, невольно появляется в воображении именно это десятилетие, со всеми его заимствованиями у Западами, сложившимися и четкими линиями мэйнстрима, эклектикой из этно-деталей разных культур.
Возрождение идей 70-х мы видим на подиумах и сегодня. Капризы модного мира отсылают нас периодически к маминым и бабушкиным сундукам и шкафчикам. Возвращались и босоножки на ремешках, и приталенные, с крупным декором пальто, и мужские яркие рубашки. Искусство моды, отвергая тренд прошлого сезона, спешит вернуться к его настроению его предшественника.
