Сентябрь в столице выдался богатым на события мирового масштаба. На протяжении нескольких месяцев общественность была взбудоражена слухами о приезде самой Мадонны (а ведь еще полгода назад сама идея присутствия дивы в Москве казалась абсурдом) и о сопровождающем ее ди-джее Поле Окенфолде. Вскоре выяснилось, что на этом «звездопад» не заканчивается. В галерею Гарри Татинцяна со своим проектом «MADONNA. X-STaTIC PRO=CeSS» приехал главный фотограф современного гламура Стивен Кляйн (Steven Klein). Выставка с трудным для глаза, но легким для слуха названием гастролирует по миру уже три года, побывав до Москвы в Дюссельдорфе, Мюнхене, Лондоне, Берлине и Флоренции. Поэтому Москва не может похвастаться правом первой ночи, но Кляйн утверждает, что «перед приездом сюда он добавил в проект несколько совершенно новых работ».
На данный момент, Кляйн самый влиятельный и, наверно, самый занятой фотограф на планете. Снимая звезд, он придерживается правил Энни Лейбовиц (Annie Leibovitz), делая артистов арт-объектами. «Я не срываю маски со знаменитостей. Напротив, я рисую еще больше масок поверх тех, что люди надели на себя. На своих фотографиях я проецирую свои ощущения от общения с человеком, а не открываю чудовищ или что-нибудь в таком духе. Это художественный акт». Впрочем, мастер из толпы выделяется разве что уверенным взглядом. Несмотря на то, что его имя известно практически всем, в лицо его знают единицы даже среди самых преданных поклонников. Скромно одетый в мешковатые штаны в стиле милитари и футболку на открытии выставки он остался незамеченным (немалую роль тут сыграл неожиданный визит Мадонны). О нем здесь знают немного, ассоциируя в основном с певицей, вопросы задают невпопад и весьма сомнительные, работы не сразу пропускают на таможне: «Всю мою выставку задержали, понимаете? Такого ни в одной стране не было, все мероприятие под угрозой. Не представляю, что делать…» Кляйн не обижается, оставаясь неизменно спокойным, но видно, что все это ему малоприятно.
Широкая публика все-таки смогла лицезреть результат сотрудничества поп-дивы и главного специалиста по черному гламуру. Аудиовизуальный проект Кляйна состоит из трех видеоинсталляций, изображающих Мадонну в различных тантрических позах («Почка», «Королева» и «Чудовище») и серии черно-белых фотографий «Коридор». В залитой мрачным светом галерее звучит гипнотизирующий голос певицы, зачитывающий отрывки из Книги Откровений, в сочетании со звуками выстрелов, завываньем койотов. Все это вызывает чувство некой безотчетной тревоги, которой Кляйн и добивается: «Идея страха сейчас повсюду в нашем мире, и только через крайнюю степень ужаса возможно в некотором роде очищение. Мы с Мадонной решили, что прежде всего цель выставки — пробудить людей Эти звуки и имиджи призваны оказать на умы действие, сходное с кошмаром, который заставляет проснуться ночью, вскочить с постели в холодном поту». Почти Хичкоковские страх, соблазн и садомозахистская эстетика всегда были любимыми «орудиями» Кляйна, Мадонна же явилась их идеальным воплощением. «Познакомившись с ней четыре года назад в Лондоне после ее концерта, я незамедлительно предложил сотрудничество. Изначально мы хотели снять кино. На протяжении долгого времени мы переписывались и созванивались, готовили сценарий. Это не fashion-съемка, это проект ради проекта, а не с целью продать очередное платье. Также мне не хотелось бы, чтобы MADONNA. X-STaTIC PRO=CeSS воспринимали как фотосессию звезды. Мадонна здесь не выполняет роли поп-иконы, скорее тут получила воплощение ее внутренняя сила. Мадонна невероятно многогранна. Как модель, артист, художник, певица, индивидуальность. Она постоянно исследует пределы своих возможностей и возможности других людей. Она — трудоголик, всегда приходит на площадку подготовленной. Эм (так друзья называют певицу) постоянно держит в голове отрепетированные эпизоды. Все позы, что принимала мадонна на фотосессиях — это мои фантазии, я ее закручивал в узлы. Но, с другой стороны, она тоже творит меня, меняет мое воприятие мира и расширяет мое сознание Во время съемок она была моим соавтором, учителем и критиком, заставляла двигаться дальше в творчестве, не останавливаясь искать. С помощью Мадонны я пытался побудить людей бороться с жестокостью современного мира. Мы задействовали как ее, так и мои переживания, эмоции. Например, почка, которая вот-вот взорвется. Так случилось, что моя собака, Брэнда, умерла из-за болезни почек, поэтому я выбрал именно этот орган. В китайской медицине почки символизируют желание и смелость. Смелость преодолеть страх».
Угнетающей, даже немного подавляющей эффект в лучших традициях Стивена Кляйна достигается не только голосом и звуками, но и предметами интерьера и гардероба Мадонны. «Я не помню из какого клипа стол или платье — говорит Кляйн. — но многое из объектов и мебели — символы давно знакомые самой певице. Задача была понять, как спустя некоторое время она будет реагировать на те же самые элементы, произойдет ли переосмысление. Ну а подбором одежды занималась ее костюмер. Платье „Сумасшедшей Королевы“, как я ее называю, сделано Кристианом Лакруа, а платье для серии „Коридор“ — это Александр МакКуин».
В инсталляциях и фотографиях чувствуется сильное влияние английского художника Фрэнсиса Бэйкона. Ощущение мрачного апокалипсиса, диптих «Королева», положение певицы на столе, койоты, геометрия конструкций — все это навевает мысли о его портрете Папы. «Я восхищаюсь творчеством Бэйкона, его реализмом, и я в какой-то степени вдохновлялся его работами, когда готовился к съемке Мадонны. Бэйкон — мой любимый художник. Если же говорить о любимых фотографах, то это, бесспорно, Дайан Арбус (Diane Arbus). Она обладала потрясающим умением дистанционироваться от объекта съемки. Во время работы вокруг суетится огромное количество людей, это, на мой взгляд, несколько неверно, зачастую это мешает взаимодействию модели и фотографа, не дает полноценно развернуться войне индивидуальностей в полную силу».
Кстати, Кляйн, как и Дайан в прошлом фотографировал душевнобольных, с той лишь разницей, что она заканчивала свою карьеру, а Стивен — начинал. «С детства я мечтал рисовать и даже учился в Школе Дизайна и Искусств на Род Айленде. Фотографией я занялся случайно. В 13 лет отправился на городскую ярмарку. Ко мне подошел какой-то человек и вручил фотоаппарат, маленькую дешевую „мыльницу“. После этого случая я и начал фотографировать. Собственно, на самой ярмарке я сделал не так много снимков. Чуть позже стал работать в больнице, в которой держали людей, страдающих душевными расстройствами. Я наблюдал за ними и все время фотографировал. Изредка их выпускали на прогулки, но, по сути, они жили жуткой жизнью. Для меня это было потрясением: большую часть времени они проводили в клетках. Затем я попытался стать художником. Было время, когда мне приходилось голодать, мои работы не продавались. И мне предложили выход — заняться фотографией, и я стал делать снимки для нью-йоркского глянца. Но у меня никогда не было желания стать фотографом и иметь какое-либо отношение к миру моды и к журналам вообще. Мое первое знакомство с fashion-фотографией произошло в школе, когда я влюбился в девушку из шестого класса. Мы встречались, я был буквально одержим ею и постоянно фотографировал. Сочетание индийских и американских корней подарило ей мягкие черты лица и красивые темные глаза. У нее было потрясающее чувство моды и именно она впервые познакомила меня с такими журналами, как французский и американский Vogue. До этого я вообще не задумывался о моде как таковой».
Задумываясь или нет, Кляйн сумел создать свой мир, в котором он без устали творить свои темные мифы, наполненные порочной эстетикой, одноверменно пугающей и приятгательной. Будь то жетские, колючие образы главных поп-икон нашего времени или садомазохистские мотивы рекламных кампаний, тщательно просчитанный шероховатый гламур — лучшее отражение нашего времени, которое может позволить себе Condй Nast.
Анна Фрост, специально Adensya.ru
